Сегодня, 27 января, День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. К этому дню советские войска и жители осажденного города шли долгих 872 дня. В связи с этим мы хотели бы познакомить вас с книгой Людмилы Пожедаевой «Война, Блокада, Я и Другие». Мемуары пишут, как правило, в зрелом возрасте, а здесь совсем другая история. Людмила Пожедаева написала свои заметки в 16 лет.
В 7 лет автор столкнулась с войной, блокадой, эвакуацией. С чистой детской откровенностью она описывает то, что видела. Вся книга – горькие и страшные воспоминания, иллюстрированные рисунками и стихами автора. Отрывок, который мы сегодня приводим – это дань уважения всем детям блокадного Ленинграда.
Артистке радио
Марии Григорьевне Петровой
посвящается
Я помню
Марья Григорьевна, здравствуйте.
Заморыш блокадный ваш вырос…
Меня Вы, конечно, не знаете,
Но Вы помогали мне выжить…
В постели сырой и холодной,
В совсем опустевшей квартире
Из тела Душа уходила…
А Вы что-то ей говорили…
А Вы «Мойдодыра» читали…
Вы что-то ей пели с детсадом…
Вы, кажется, даже рыдали…
Мне даже казалось, что рядом…
Я помню, я знаю — так было…
Я голос Ваш всюду узнаю…
Я плач Ваш из черной «тарелки»
Как плач обо мне вспоминаю.
Здравствуйте, Марья Григорьевна!
Вы больше не плачьте о нас.
Мы выжили! Выжили! Выжили!
И голос запомнили Ваш…
"...Она [мама – прим. пресс-секретарь] разобрала сложенные там остатки дров и выкинула из-за печки сандалик и панаму брата. Вымела оттуда и бутылочку из-под духов. Наверное, маленький брат, играя, забросил все эти вещи за печку. Я подняла бутылочку, а в ней оказались кусочки печенья. И это тоже была проделка брата — затолкать-то затолкал печенье, а вынуть не смог и забросил ее за печь. Я показала ее маме. Страшно было смотреть, как нетерпеливо мама пыталась выколотить из достаточно узкого горлышка эти кусочки. Как она сердилась, что прилипшие к донышку бутылочки кусочки печенья не поддавались маминым усилиям. Она даже собиралась ее разбить. Наконец она догадалась налить туда теплой воды и, когда печенье размокло, разболтала все и дала мне выпить. В бутылочке еще сохранился стойкий запах духов, и печенье тоже пропиталось этим запахом. Во рту у меня тоже был запах духов. Но я была готова все время есть такие крошки, лишь бы их было побольше..."
